Приятельские отношения Пушкина с нашим городом "увековечены" в 1999 году. В рамках ритуально-патетических мероприятий, посвященных двухсотлетию великого поэта, 6 июня на Университетской площади был торжественно открыт бронзовый бюст Александра Сергеевича.
  Автор памятника - орловский скульптор, член Союза художников России Валерий Михеев.
  Неуклюжая фраза "Пушкин - это наше всё!" сподвигла многих Российских краеведов на скурпулёзнейший поиск исторических зацепок, способных хоть в малейшей степени увязать биографию и творчество великого поэта с историей "на местах". Если принять во внимание все задекларированные "открытия", получится, что скорость перемещения Пушкина по России и географический охват его визитов не уступают рождественскому вояжу Санта Клауса.
  Тем приятнее констатировать: в Орле Александр Сергеевич действительно был. Правда, - вопреки некоторым заявлениям - всего один раз, проездом, и, будем откровенны, никакого "отпечатка" на судьбу поэта сей визит не "наложил". Тем не менее несколько точек пересечения имеждеобразующих пушкинских "мифов" с краеведческой мифологией Орла позволяют на эту тему поговорить.
  
  "К НАМ ПРИЕХАЛ,
  К НАМ ПРИЕХАЛ!.."
  Третьего мая 1829 года Александр Сергеевич Пушкин выехал из Москвы на Кавказ для посильного участия в Арзрумском военном походе. На выбор маршрута между отправной и конечной точками повлияло желание поэта навестить в Орле опального в ту пору полководца генерала Алексея Петровича Ермолова.
  Впоследствии сам Александр Сергеевич в своем "Путешествии в Арзрум" написал об этом эпизоде так: "Из Москвы поехал я на Ка-лугу, Белев и Орел и сделал таким образом 200 верст лишних; зато увидел Ермолова"
  Предполагается, что первые слова, произнесенные Пушкиным в доме полководца, это: "Мне стыдно было б, если б я по дороге в кавказскую армию не повидался с Ермоловым". Порыв этот в рав-ной степени можно объяснить и патриотическим зудом поэта, и простым человеческим любопытством, и даже "диссидентской" солидарностью.
  "Он [Ермолов. - Прим. автора] живет в Орле, близ коего находится его деревня. Я приехал к нему в восемь часов утра и не застал его дома. Извозчик мой сказал мне, что Ермолов ни у кого не бывает, кроме как у отца своего, простого и набожного стари-ка, что он не принимает одних городских чиновников, а что всякому другому доступ свободен. Через час я снова к нему приехал. Ермолов принял меня с обыкновенной своей любезностью".
  Честно говоря, не очень понятно, как в отношении незнакомого человека можно употребить оборот "с обыкновенной", однако впечатления Ермолова о встрече, коими он поделился с Денисом Давыдовым, совершенно недвусмысленны: "Был у меня Пушкин. Я в первый раз видел его и, как можешь себе вообразить, смотрел на него с живейшим любопытством. В первый раз не знакомятся коротко, но какая власть высокого таланта! Я нашел в себе чувство, кроме невольного уважения".
  Позже, в письме из Тифлиса поэт отметил, что Ермолов "был до крайности мил", а генерал впоследствии говорил, что беседа с Пушкиным а Орле была "очень, очень и очень занимательна".
  Итак, майским утром Пушкин въехал в Орел со стороны Волхова, доехал до дома Ермолова, стоявшего на улице Борисоглебской (пе-рекресток ул.7-го Ноября и Салтыкова-Щедрина), со второй попытки застал хозяина и провел какое-то время в приятном общении. Ско-рее всего, не обошлось без чтения стихов. Не исключено даже, что поэт провел в Орле ночь.
  Сам город на Александра Сергеевича особого впечатления не произвел. Питерские - они такие!
  
  "К НАМ ЕДЕТ
   РЕВИЗОР!"
  Из Орла Пушкин направился в Елец. Опять же доподлинно неизвестно, какой именно маршрут Пушкин выбрал - через Новосиль или через Малоархангельск. Приверженцы первой версии поспешили переименовать бывшую Новосильскую улицу в Пушкинс-кую, в пользу приверженцев второй - красивый миф, весьма эффективно закупоривающий прореху в доступной историкам реальности.
  Якобы в Малоархангельск Пушкин приехал поздно вечером, изрядно уставший от двух исконных российских бед, и решил заночевать на постоялом дворе. То ли местные власти вообще не поняли, кто к ним пожаловал, то ли решили, что "инкогнито" из Петербурга прибыл к ним не в качестве транзитного туриста или на худой конец - поэта, а в качестве уполномоченного госчиновника, но ночь городская администрация провела тревожную, а поутру, ни свет ни заря, весь управленческий аппарат с градоначальником во главе (в парадных мундирах и при полном иконостасе орденов!) счел своей обязанностью "по долгу службы и присяги явиться на постоялый двор и представиться А. С. Пушкину, как начальству: не будет ли каких-либо приказаний".
  Поскольку Александр Сергеевич в это время мирно почивал, делегация вынуждена была довольствоваться представлением слу-ге. Тот дал понять, что будить сильно уставшего барина не намерен, и чиновники покорно устроились ждать пробуждения вероятного "аудитора".
  Проснувшись наконец и получив от слуги уведомление о томящемся в передней посольстве, Пушкин отчего-то рассердился и громогласно велел "гнать дураков в шею". "Дураки" переполо-шились еще пуще, но послушно удалились восвояси. Проснувшись ОКОНЧАТЕЛЬНО, поэт попил чаю с баранками и покинул го-степриимный город, следуя дальше на Кавказ.
  Произошел ли такой анекдот с Пушкиным в действительности; если произошел, то случилось ли все это именно в Малоархангельске, и, наконец, рассказывал ли что-то подобное Пушкин Гоголю, чем последний не преминул воспользоваться, использовав казус в качестве сюжетной основы "Ревизора" - доподлинно неизвестно. Тем не менее пушкиноведы относятся к этому симпатичному мифу весьма благосклонно.
  
  ПЕТРА ТВОРЕНЬЕ
  Речь пойдет об Анне Петровне Керн, урожденной Полторацкой.
  В ее воспоминаниях читаем: "Я родилась в Орле, в доме моего деда Ивана Петровича Вульфа. который там был губернатором... 11 февраля 1800 г". Губернаторский дом стоял тогда аккурат на месте нынешней гостиницы "Русь", о чем ныне свидетельствует мемориальная доска.
  Известна Анна Петровна исключительно незримым своим присутствием в одном из самых брендовых стихотворений Пушкина "Я помню чудное мгновенье...". Справедливости ради замечу, что к Орлу памятные для поэта встречи с барышней никакого отношения не имели.
  Дело в том, что город наш в те времена, хотя и имел статус губернского центра, по сути являлся провинциальной дырой, делать в которой молодой, интересной и обеспеченной дворянке было ре-шительно нечего. Нет ничего удивительного в том, что уже к девятнадцати годам блестящая провинциалка выскочила замуж за бригадного генерала преклонных лет Ермолая Керна в надежде перебраться в столицы, да вот беда - обосноваться пришлось в украинской глубинке, где был расквартирован генералов полк. Блистать и развеиваться Анна ездила к своей тетушке Елизавете Марковне Олениной в Петербург.
  На одной из вечеринок в этом доме Пушкин и заме заметил молоденькую прелестную незнакомку. Узнав от хозяйки фамилию и имя девушки, а главное - прискорбный для поэта факт ее за-мужества, двадцатилетний Александр Сергеевич форсировать знакомство не стал, тем более что "нашим всем" он в то время еще не был, а внимание большинства гостей в тот вечер было приковано к уже знаменитому Ивану Крылову. Будущий ловелас, повеса и ценитель дамских ножек активно уха госпожой Керн не пытался, ограничился легким заигрыванием и парой незатейливых комплиментов. На том и расстались.
  Нельзя не подчеркнуть: знаменитое стихотворение, посвященное Анне Петровне, Пушкин написал отнюдь не после этой мимолетной встречи!
  Прошло шесть лет. Летом 1825 года непоседливая Керн гостила в Тригорском, и именно там поэт вновь встретился с ней. Очевидно, повзрослевшая женщина произвела на Пушкина куда более сильное впечатление, поскольку великие строки "Я помню чудное мгновенье..." были написаны именно тогда. Сколько в этом стихотворении правды, а сколько художественного вымысла судить не нам. Рискну предположить, что во "втором пришествии" Анна Петровна была интересна поэту не столько как дама, сколько как муза.
  Что же касается года 1829-го, то едва ли Пушкин, оказавшись в Орле, о воспетом им "гении чистой красоты" вообще вспомнил - хотя бы и в связи с происхождением "мимолетного виденья". Дело в том, что именно в мае 29-го Александр Сергеевич сделал первое предложение руки и сердца будущей своей супруге Наталье Гончаровой. Был, впрочем, отвергнут.
  Таковы вкратце бузина и дядька взаимосвязи Орла и Пушкина.